...И я сую пробку от бутылки кетчупа себе в рот. И глотаю.
В следующий миг мои ноги так резко выпрямляются, что стул летит из-под
меня вверх тормашками. Руки цепляются за глотку. Стою, таращась на крашеный
потолок, закатываю глаза. Подбородок мой выпячивается далеко вперёд.
Детективы уже привстали со стульев.
Из-за того, что не дышу, у меня на шее набухают вены. Моё лицо краснеет
и наливается жаром. Пот струится по лбу. От пота мокнет рубашка на спине.
Крепко обхватываю себя за глотку обеими руками.
Потому что мне никого не спасти - ни как доктору, ни как сыну. А раз мне
никого не спасти - значит, не спастись и самому.
Потому что теперь я сирота. Я безработный и нелюбимый. Потому что внутри
у меня всё болит, и всё равно я подыхаю, только с другого конца.
Потому что собственное отбытие надо планировать.
Потому что когда переступишь раз какие-то границы - будешь переступать
их и дальше.
И не сбежать из постоянного бегства. Из отвлечения себя самих. Избегания
конфронтаций. Переживания момента. Дрочки. Телевидения. Отвержения всего
на свете.
Детективы поднимают взгляды от дневника, один из них говорит:
- Без паники. В жёлтом блокноте всё так и сказано. Он просто прикидывается.
Они стоят и смотрят на меня.
Обхватив глотку руками, не могу втянуть ни капли воздуха. Глупый маленький
мальчик, который кричал "Волк!"
Как та женщина с полной глоткой шоколада. Та женщина была ему не мамочка.
И в первый раз, насколько хватает моей памяти, я чувствую умиротворение.
Ни радости. Ни печали. Ни тревоги. Ни возбуждения. Это просто все верхние
части в моих мозгах закрывают лавочку. Кора головного мозга. Мозжечок.
Вот где моя проблема.
Я упрощаюсь.
Зависнув где-то в золотой середине между счастьем и горем.
Потому что актинии всегда хорошо проводят время.
...
Мы с Пэйж молча смотрим друг на друга, на тех нас, кто мы на самом деле.
Впервые.
Мы можем растратить все наши жизни, позволяя миру диктовать нам, кто мы
есть. Нормальные или ненормальные. Святые или сексоманы. Герои или жертвы.
Позволяя истории рассказывать нам, какие мы плохие, или какие хорошие.
Позволяя нашему прошлому решать наше будущее.
Или можем решать сами.
И может быть, наше дело - открыть что-нибудь получше.
В деревьях воркует плакучий голубь. Уже, наверное, полночь.
А Дэнни зовёт:
- Эй, нам бы тут помощь чуток не помешала.
Пэйж идёт, и я иду. Мы четверо зарываемся руками под край камня. В темноте
чувствуется его грубость, холод, всё тянется вечно, - и мы, все вместе,
боремся только за то, чтобы положить один камень на другой.
- Помнишь ту греческую девушку? - спрашивает Пэйж.
Которая нарисовала контур своего пропавшего любовника? Ага, говорю.
А она продолжает:
- Знаешь, а ведь в итоге она просто забыла его, да изобрела обои.
Звучит диковато, но вот они мы: пилигримы, отморозки нашего времени, -
пытаемся установить свою собственную альтернативную реальность. Построить
мир из камней и хаоса.
Что из него получится - я не знаю.
Даже после всей этой беготни, мы в итоге закончили здесь: в глубине ничто
и в глубине ночи.
И может быть, цель не в знании.
Здесь, где мы стоим в этот миг, посреди развалин во тьме, то, что мы строим
- может стать чем угодно.
(с) Чак Паланик - Удушье.